Аще убо кое утешение о Христе, или аще коя утеха любве, аще кое общение духа, аще кое милосердие и щедроты, исполните мою радость.
Вот слова отеческого сердоболия! Если хотите, говорит Апостол, доставить мне какое-либо утешение, какое-либо успокоение и ободрение любви, то доставите следующим. Говорит же, чего именно просит.
Да тожде мудрствуете, ту же любовь имуще, единодушни, единомудренни: ничтоже по рвению или тщеславию, но смиренномудрием друг друга честию болша себе творяще. Не своих си кийждо, но и дружних кийждо смотряйте.
Апостол всем научает их скромному о себе образу мыслей. Ибо, кто приобрел такой образ мыслей, тот не уловляется сетьми тщеславия, не думает о себе, что он превосходнее других, не преодолевается страстию входить в прения. Итак, поелику иные, как сказал я, по преспеянию в добродетели превозносились в надменном о себе образе мыслей, то Апостол предлагает им полезное врачевание. Потом указывает и самый высокий пример смиренномудрия.
Уподобляйтесь общему человеческое. А Сам Он не был им, но восприял оное. всех Владыке.
Иже, во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу: но Себе умалил, зрак раба приим.
Бог, и Бог по естеству, имея равенство со Отцом, не почел сего великим (ибо свойственно это достигшим какой-либо чести не по достоинству), но, сокрыв достоинство, избрал крайнее смиренномудрие и облекся в образ человеческий.
Говорит сие Апостол о Боге Слове, именно, что в Нем, сущем Боге, когда облекся в естество человеческое, Божество не было видимо. Ибо Богу Слову приличествует сказанное: якоже человек. Потому что восприятое естество действительно было
Ибо не как раб исполнил Владычнее повеление, но добровольно восприял за нас спасение и послушлив был, как Сын, а не как раб.
И для самых малосмысленных явно, что естество Божие ни в чем не имеет нужды и что, вочеловечившись, не оно вознесено, как смиренное, а, напротив того, как превознесенное, Само Себя смирило. Посему не Сын Божий приял то, чего прежде не имел; а, напротив того, как человек, приял Он то, что имел как Бог. Под словом имя разумели некоторые славу; но в Послании к Евреям нахожу иной смысл сего апостольского изречения: ибо, сказав: седе одесную престола величествия, на высоких, толико лучший быв Ангелов, елико преславнее паче их наследствова имя, Апостол толкует значение слова имя и говорит: Кому бо рече когда от Ангел: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя? И паки: Аз буду Ему во Отца, и Той будет Мне в Сына (Евр.1:3-6). Посему и здесь разумеет Апостол, что, смирив Себя, не только не утратил того, что имел как Бог, но восприял сие и как человек.
Небесными называет Апостол невидимые силы, земными — людей живущих, а преисподними — умерших.
Всяк язык, то есть все народы. А если исповедание Христа Господа прославляет Отца, то явно, что называющие Его тварию и рабом покрывают бесславием Родшего. Сими немногими речениями божественный Апостол низложил всякую ересь — и хулящих Божество Единородного, и отрицающих Его человечество, кроме же их, и сливающих Ипостаси. Показав двойственность лиц, обличает Он злочестивых: Савеллия, Фотина, Маркелла и Павла Самосатского; ибо сказал: Иже, во образе Божии сый, и присовокупляет: не восхищением непщева быти равен Богу. Но ни о ком не говорится, что равен самому себе. Сими же словами Апостол показал, что Арий и Евномий богохульствуют; ибо не сказал: во образе Божии сотворенный, но: во образе Божии сый, и присовокупил: не восхищением непщева быти равен Богу. Ибо восхищающим себе чужое свойственно высоко думать о том, что имеют; Бог же Слово по естеству Бог: Он всегда был во образе Божии, и не восхищением непщева быти равен Богу; потому что имел по естеству сие равенство. Если скажут, что образ Божий не есть Божия сущность, то спросим их, что разумеют под зраком раба. Конечно, не будут, подобно Маркиону, Валентину и Манесу, отрицать восприятия плоти. Посему если зрак раба есть сущность раба, то и образ Божий есть Божия сущность. Также спросим и тех, которые воспринятое человечество признают призраком: образ Божий не есть ли сущность Божия? Конечно, они подтвердят сие; потому что не отрицают, что Владыка Христос есть Бог. Посему сделаем умозаключение: если образ Божий есть сущность Божия, то и зрак раба есть сущность раба. Так окажется, что держащиеся противоположных мнений тем самым, на что соглашаются, подтверждают и то, на что не хотят согласиться. Сверх сего, обратим внимание и на то, что божественный Апостол, уча смиренномудрию, представил в пример Христа; ибо говорит: смиренномудрием друг друга честию болша себе творяще. А если Сын не равен Отцу, но менее Отца, то не по смиренномудрию Он был послушлив, а соблюл только порядок. Но о сем и в других местах мы говорили пространно. Посему обратимся к продолжению толкования.
Темже, возлюбленнии мои, якоже всегда послушасте мене, не якоже в пришествии моем точию, но ныне много паче во отшествии моем, со страхом и трепетом
смиренномудрию Он был послушлив, а соблюл только порядок. Но о сем и в других местах мы говорили пространно. Посему обратимся к продолжению толкования свое спасение содевайте. Взирая на сей пример, говорит Апостол, в отсутствие мое прилагайте большее тщание о собственном спасении своем. Ибо доброе ваше намерение открывается в том, что не из угождения учителю, но по усердию к прекрасному вы подъяли этот достохвальный труд.
; не потому, что принуждает и против воли, но потому, что, находя в вас усердие, усиливает оное благодатию. Благоволением же назвал Апостол благую Божию волю. Бог же хощет всем человеком спастися и в разум истины приити (1Тим.2:4).
С готовностию переносите и труд ради добродетели, и опасности ради Евангелия, не огорчаясь встречающимися скорбями, не водясь различными помыслами, потому что себе самим собираете богатство, никто же, приобретая великие корысти, не сетует и не ропщет. Но Апостол показывает и пользу труда.
Так и Господь повелел, чтобы мы были цели яко голубие (Мф.10:16).
В нихже являетеся якоже светила в мире, слово животно придержаще, в похвалу мне в день Христов.
Не сделают вам вреда нападающие на вас, говорит Апостол; потому что воссияете подобно светилам в мире и мне доставите то, что похвалюсь вами в пришествие Спасителя. Сие же: слово животно придержаще (έπεχοντεζ) значит: внимая слову жизни; ибо так сказал Апостол в Послании к Тимофею: Внимай (έπεχε) себе и учению (1Тим.4:16), то есть будь внимателен к себе и к учению. А словом животным назвал проповедь, потому что она ведет к жизни вечной.
Хвалюсь и высоко ценю, что не напрасно я принял на себя попечение о вас.
Но аще и жрен бываю о жертве и службе веры вашея, радуюся и сорадуюся всем вам. Такожде и вы радуйтеся и сорадуйтеся мне.
Апостол сказал: веры вашея, вместо: веры всех, при помощи его, уверовавших. Веселюсь я и услаждаюсь, как жертва, приносимая Богу за вашу веру. Надлежит и вам приобщиться моего веселия. Говорит же сие, утешая их и давая видеть важность мученичества, потому что заменяет оно собою возлияние и жертву.
Уповаю же о Господе Иисусе Тимофеа вскоре послати к вам, да и аз благодушествую, уведев яже о вас. Ни единаго бо имам равнодушна, иже приснее о вас попечется: вси бо своих си ищут, а не яже Христа Иисуса. Искусство же его знаете, зане якоже отцу чадо, со мною поработал в благовестии.
Справедливы похвалы блаженному Тимофею. Божественный же Апостол восписал их теперь, и показывая собственное свое к ним расположение, а именно, что послал для их пользы того, в ком одном имел утешение, и их убеждая принять его, как проповедника истины, со всякою услужливостию,
Сего же убо уповаю послати абие, повнегда увем яже о мне. Надеюся же о Господе, яко и сам скоро прииду к вам.
Апостол и здесь возвещает о своем прибытии нерешительно, но поставляет оное в зависимости от Божия Промысла. Видно же, что не совершенно еще избежал первой опасности. Сие дает разуметь, сказав: повнегда увем яже о мне, то есть если злострадание мое совершенно прекратится.
Потребнее же возмнех Епафродита брата и споспешника и своинника моего, вашего же посланника и служителя потребе моей, послати к вам.
И его изобразил имеющим много заслуг, назвав не только рабом, но споспешником и своинником, наименовал же его и апостолом их, так как ему было вверено попечение о них. А из сего видно, что под ним состояли в начале послания названные епископами, то есть исполнявшие должность пресвитерскую. Служителем же потребе назвал Апостол его, как принесшего посланные ими деньги. А сим дает разуметь, что к таковой услуге обязаны они, как и служащие обществу ко взносу податей.
Понеже желанием желаше видети всех вас, и тужаше, зане слышасте, яко боле. Ибо боле близ смерти: но Бог помилова его, не его же токмо, но и мене, да не скорбь на скорбь прииму.
Оправдывается Апостол в прошедшем замедлении, указывает на тяжесть посетившей болезни и дает видеть расположение к ним Епафродита, сказав, что скорбел он по причине замедления, произведенного болезнию, и по заботливости о них. А сие: помилова его, выражает рачительность Епафродитову к совершению подвигов, ибо не пожелал избавиться от сей многоболезненной жизни, зная происходящую от нее пользу. Да и меня, говорит Апостол, помиловал Бог, не лишив споспешника.
Скорее убо послах его, да видевше его паки, возрадуетеся, и аз безпечален пребуду. Приимите убо его о Господе со всякою радостию, и таковыя честны имейте, зане за дело Христово даже до смерти приближися, презрев душу свою, да исполнит ваше лишение службы яже ко мне.
Дал разуметь великость опасности, сказав: презрев душу свою. Ибо, конечно, узнав, что я в заключении и под многочисленною стражею, пришел, презрев опасность, и увидел меня. А сим, говорит Апостол, воздал долг за всех вас, что должны были сделать вы все, то сделал один. После сего обращает слово к обличению требовавших сохранения излишеств закона.