Толкование Феодорита Кирского на Псалтирь
 

Толкование блаженного Феодорита на сто пятьдесят псалмов

Пс
Переводы »
  • Русский Синодальный
  • Церковно-славянский

  • Глава 
    41


    В конец, в разум сынов Кореовых.
     

    Бог Вавилонянам предал согрешивший народ, осудив его на семидесятилетний плен. Посему псалом сей изречен как бы от лица пленников, сетующих и желающих освобождения. Поелику между ними были благочестивые, как божественный Даниил, как чудный Иезекииль, как добропобедные мученики Анания, Азария и Мисаил, со всею горячностию любившие Бога и желавшие законнаго служения Ему; то пророческое слово от лица их, что им надлежало говорить во время бедствия, изрекает это еще за много родов, чтобы утешались сим пророчеством и вразумлялись учением. Поэтому псалом и подписан: в конец, потому что сказанное в нем восприяло конец по истечении многаго времени. А также присовокуплено: в разум, потому что впадающим в бедствия особенно нужен разум.


    Им же образом желает елень на источники водныя: сице желает душа моя к Тебе Боже.
     

    Говорят, что олени пожирают ядовитых животных, и от того палит их сильная жажда, и со всем жаром устремляются они к воде. Посему и помянутые выше праведники, живя с Вавилонянами, людьми злочестивыми и беззаконными, которые вполне уподоблялись пресмыкающимся животным, справедливо говорили, что подобно еленям жаждут они Бога, желая освобождения себе из Вавилона и ожидая Божественной помощи.


    Возжада душа моя к Богу крепкому, живому: когда прииду и явлюся лицу Божию?
     

    Желаю и жажду служения живому Богу моему; ибо явиться лицу Божию значит служить Ему по закону; а таковое служение ограничено было Иерусалимом. И сему научают не один блаженный Моисей, но и три блаженные мученика, Анания, Азария и Мисаил, молившиеся Богу в пещи. Весьма же прилично называют Бога крепким и живым, имея в виду неодушевленных и недвижущихся вавилонских идолов.


    Быша слезы моя хлеб день и нощь, внегда глаголатися мне на всякь день, где есть Бог твой? Сия помянух, и излиях на мя душу мою.
     

    День и ночь сетуя, говорит Пророк, не мог я насытиться плачем, но как бы в некую пищу обращаю слезы, слыша делаемыя Тебе укоризны; потому что неприязненные мне издеваются надо мною, представляя попечение Твое о мне столько слабым, что не может преодолеть силы их. Посему, размышляя о сем непрестанно, не прекращаю я плача. Сие значат слова: излиях на мя душу мою, то есть, истек я слезами и подвигся к рыданию.


    Яко пройду в место селения дивна, даже до дома Божия, во гласе радования и исповедания, шума празднующаго.
     

    Селением называет Пророк Божие покровительство. Посему возвещает после скорбнаго приятное, и наперед дает знать, что вскоре будут воззваны, путеводимые Божественною благодатию возвратятся в вожделенную для них землю, возсозиждут дом Божий и будут совершать обычныя торжества, и слух их огласится празднественным шумом и духовным сладкопением. Предвещает же и блаженный Исаия, что возвратятся с великою честию, что повезут их мски в колесницах, и сверху будут они прикрыты сенями, не обезпокоиваемые лучами солнечными (Ис.66:20). Сию мысль выражает и Акила: войду в осененное место, изводя их до дому Божия, со гласом хваления и благодарения празднующаго народа; то есть, ликуя, песнословля Бога Спасителя, и наслаждаясь тению во время шествия, дойдем мы до дому Божия, возвращаясь как бы торжественным каким ходом. Услышав сие предречение, будут сами себя утешать, говоря:


    Вскую прискорбна еси душе моя? И вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего, и Бог мой.
     

    Вняв сим обетованиям, перестань душа смущаться и скорбеть, но, подкрепляемая упованием, ожидай исполнения предречению, в котором увидев совершившееся спасение, возгласишь песнопения спасшему Богу.


    Ко мне самому душа моя смятеся: сего ради помянух тя от земли Иордански и Ермониимски, от горы малыя.
     

    Здесь представляется душа разговаривающею сама с собою. И поелику сказано: перестань печалиться, вняв обетованиям благ, то ответствует на сие, говоря: не напрасно смущаюсь и предаюсь, как описано выше, плачу; потому что воспоминание об отечественной земле извлекает у меня слезы. Землею Иорданскою называет Пророк обетованную землю, а Ермониимскою - гору Аермон; обозначает же всю оную землю горою и рекою. Так перевел и Симмах: душа моя истаевает, когда вспоминаю о тебе от земли Иорданской и от самой малой горы Ермониимской.


    Бездна бездну призывает во гласе хлябий Твоих: вся высоты твоя и волны твоя на мне преидоша.
     

    Живя в земле той, был я предан множеству неприязненных мне и как бы погружен в какой-то бездне. Бездною же называет Пророк воинские ряды, и чрезмерное их множество уподобляет неизмеримым водам, сделанное ими - древнему потопу, опустошившему целую вселенную. И сие Симмах перевел яснее: бездна сретилась с бездной от шума потоков Твоих; потому что Ты их навел, наказывая меня за беззаконие. Бури Твои и волны Твои прошли надо мною. Поелику воинство уподобил бездне, то удержал тоже иносказание, и нападения воинства назвал волнами и бурями. О сем-то и болезную, говорит Пророк. Вспоминание об этом уязвляет меня. Однакож утешением для себя имею Твое человеколюбие. Ибо присовокупил он следующее:


    В день заповесть Господь милость Свою: и нощию песнь Его от мене, молитва Богу живота моего.
     

    Зная ниспосылаемую всегда Богом милость и ночью размышляя о сем сам с собою, пою и песнословлю так Промышляющаго о нас. Но приношу Ему и прошения, умоляя о том, чтобы мне не быть лишену сего человеколюбия. Потом передает нам и слова молитвы.


    Реку Богу: заступник мой еси, почто мя забыл еси? И вскую сетуя хожду, внегда оскорбляет враг? Внегда сокрушатися костем моим, поношаху ми врази мои, внегда глаголати им мне на всяк день: где есть Бог твой?
     

    Вещая сие Владыке моему Господу, всегда пользовался я Твоим промышлением. Почему же ныне лишил меня онаго, так что принужден я непрестанно смущаться и плакать, слыша укоризны неприязненных мне? Ибо, оскорбляя меня, и ударами и узами сокрушая кости мои, смеются они надо мною, говоря: где есть Бог Твой? Говорят же сие предполагая, что терплю сие по Твоему безсилию. Сказано же: забыл мя еси, т. е. не являешь на мне Твоего промышления. Ибо забвение есть человеческая немошь, Богу же свойственно безстрастие.


    Вскую прискорбна еси душе моя? И вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего, и Бог мой.
     

    Не отчаявайся, душа, во спасении говорит Пророк: Ты имеешь Спасителя Бога; стяжав твердое на Него упование, истреби в себе боязнь, и приими утешение.