Так как, говорит, Он пострадал, принесши Себя Самого в жертву, то за это и наречен Первосвященником. Сверх того, хотя Он принес в жертву и кровь, однако не по чину иудейских первосвященников, но по чину Мелхиседека. Ибо как тот не был помазан человеком, так и Христос, — но Богом, чрез Единосущного Ему Духа. Как тот не приносил требуемых, законом жертв, так и Этот, тот царь, так и Этот, — и в бесчисленном другом.

Кто без крайнего помешательства в уме скажет, что изречено это о Божественном естестве? Ибо если божественный Павел не убоялся смерти, но желание имел разрешитися и со Христом быти (Флп.1:23) и предсказывавшим ему, что будет с ним во Иерусалиме, и покушавшимся удержать его сказал: Что плачете и сокрушаете ми сердце? Аз бо не точию связан быти, но и умрети готов есмь за имя Господа нашего Иисуса Христа (Деян.21:13), то как же Бог Слово, Создатель веков, неизменяемый, непреложный, свободный от страдания, убоялся бы смерти? Да и распространяться о сем, может быть, служит признаком крайнего безумия, потому что преизбыток уничижения, выражаемого сказанным, и самых хулителей Божества понуждает ничего такого не прилагать Божеству. И потерпеть сие человечеству попустило Божество, чтобы нас научить, что и Бог Слово истинно вочеловечился и восприял естество человеческое и что тайна Домостроительства совершена не мечтательно и не призрачно. Ибо если и при всем этом Симон, Менандр, Кердон, Маркион, Валентин, Василид, Вардисан и Манес учили своих последователей, что Христос вовсе не имел человеческого естества, то явно, что еще большее число людей подвергалось бы сему заблуждению, если бы не потерпел Он человеческих немощей, кроме греха. А днями плоти Апостол назвал время смертности, то есть время, когда Христос имел смертное тело. Сказует же о молитве, какою молился Христос пред страданием, изрекши: Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия (Мф.26:39). И сие: навыче от сих, яже пострада, послушанию, Апостол сказал преувеличенно, ибо Христос оказал послушание не по страдании, но до страдания. Совершением же назвал воскресение и бессмертие, ибо это предел Домостроительства. И все страдания представил преувеличенно не только с намерением доказать истинность вочеловечения, но и в подтверждение того слова, которое изрек уже прежде: Не имамы бо Архиереа, не могуща спострадати немощем нашым, но искушена по всяческим по подобию, разве греха, чтобы и сим убедить тех, к кому писал, пребывать в вере и смело полагаться на сострадательность и человеколюбие сего Архиерея. А упомянув опять о Мелхиседеке, хочет показать, что священство его важнее левитского, но, по-видимому, пока отлагает сие, по немощи поучаемых. Ибо сие и сказал: