Эту надежду мы имеем, как якорь. Ибо как тот якорь во время бури дает устойчивость кораблям, так и надежда делает твердыми и терпеливыми людей колеблющихся под влиянием искушений. Не просто сказал: якорь, но: безопасный и крепкий. Ибо бывает якорь, который не сохраняет устойчивости корабля, или когда он испорчен, или когда он очень легок. Совершенно справедливо он вспомнил не об основании, а о якоре: потому что основание прилагается к людям весьма твердым и любомудрым, а якорь — к подвергающимся буре, какими были те, будучи обуреваемы искушениями.

Выше сказал: надейтесь, ибо сбудется то, на что надеемся. Теперь, уверяя более совершенно, говорит, что мы уже и имеем это в надежде. Ибо она, вошедши внутрь неба, сделала то, что мы уже — при обетованных благах, хотя еще находимся на земле, хотя еще не получили их. Такую силу надежда имеет, что земных делает небесными. Но как в Ветхом Завете завеса отделяла Святое Святых от остальной скинии, так и небо для нас завеса, отделяющая земное от божественнейшего и пренебесного.

Завесою назвал Апостол небо, потому что Небесное Царство обетовал дать Господь уверовавшим в Него. Оных надеемся благ, говорит Апостол, сего придерживаемся упования, как священного якоря. Ибо и сокрытый в глубине якорь не позволяет туда и сюда порываться душам нашим. Но Апостол иным способом доказывает непререкаемость в уповании благ.