Песнь степеней.
И сей псалом содержит в себе предречение о народах, воставших на Иудеев по возвращении. Иудеи поучаются говорить так:
Множицею брашася со мною от юности моея, да речет убо Израиль: Множицею брашася со мною от юности моея, ибо не премогоша мя. Юностию
называет Пророк пребывание в Египте и освобождение оттуда, и песнословя Благодетеля, изчисляет Божии милости: потому что издревле и с самаго начала востало на меня много неприязненных, и покушались они подавить меня всякаго рода бедствиями, но, при Божией помощи, избежал я козней их. Вернее же приличествует это народу новому, который претерпел многия нападения врагов, но всех преодолел, и врагов соделал поклонниками.
Акила же и Феодотион перевели: пахали. Разумеет же пророческое слово бичи и язвы, какия злочестивыми наложены на победоносных мучеников. Сие же претерпели и блаженный Даниил, и чудные Анания, Азария и Мисаил, и при Антиохе Маккавеи.
Акила перевел: продлили, а Симмах: не преставали озлоблять, то есть, долго были в войне со мною, приумножали свое беззаконие.
Слово: выя Акила и Симмах перевели: тенеты, Феодотион: ошейники. Все сие верно, потому что тенета, уготованныя святым, разсек Бог их, и оковы, возложенныя на них, сокрушил, и самыя выи грешников ссече.
Да не успеют, говорит Пророк, в лукавых предприятиях, а да обратятся в бегство, ополчившиеся против Сиона.
Да будут, яко трава на здех, яже прежде восторжения изсше: Еюже не исполни руки своея жняй, и недра своего рукояти собираяй.
В некоторых списках читается: не прежде, нежели засохнет, но прежде восторжения, что и видим всегда при жатвах. Ибо никто не станет жать колоса, в котором есть влажность, но ожидает, чтобы он созрел и высох, и тогда налагает серп. А трава, растущая на крышах, прежде нежели принесет плод, засыхает от приражения солнца. Пророк умоляет, чтобы предприятия врагов уподобились сей траве, и подобно ей имели преждевременный конец.
Кто видит обильныя нивы, тот обыкновенно удивляется прилежанию земледельцев, и проходя мимо благословляет пожинающих оныя. А собирающим траву на крышах никто никогда не сказал чего либо подобнаго.